Ленинградский альбом

Родилась 14 мая 1941 года. 

Рассказ Ирины Васильевны: "Я - дитя блокады, все 900 дней. Родилась 14 мая 1941 года. Жили мы на Васильевском острове, 13 линии, доме 2/19. Это флигель во дворе. Мой родной папа Николай Петрович Кузьмин сразу был призван в армию, попал на Ленинградский фронт, в 1942 году был ранен. Лежал в госпитале, шёл уже на поправку, и вдруг массовое смертельное отравление. Объяснили, что был недоброкачественный комбижир, но была версия, что это - диверсия. Мама со свекровью на саночках отвезли труп на Смоленское кладбище, а там уже были штабеля трупов. Положили тело рядом внизу и на этом всё. Поэтому похоронен он в братских могилах. Моя мама, Кузьмина Полина Семёновна, работала на заводе "Электроаппарат". Совершенно невозможно представить как эта героическая женщина сумела сохранить мне жизнь все 900 блокадных дней, а ведь ей было всего 28 лет. На момент последней эвакуации у меня уже была цинга и кровавый понос, и детский врач отсоветовала эвакуироваться, так как я уже была очень слаба. Мама рассказывала, что когда еще работала молочная кухня, она ходила со мной на руках. И говорила, что когда еще только ставишь бутылочку в авоську сразу же тянулась чья-нибудь рука, чтобы ее украсть. Она рассказывала, что сначала бегала в бомбоубежище, а потом уже привыкли к бомбёжкам, и сил бегать не было. Был период, когда она со мной и выжившей из ума соседкой остались единственными выжившими из всех многочисленных жителей коммунальной квартиры. В остальных комнатах лежали трупы, которые уже никто никуда не вывозил. Когда она ещё работала, то вынуждена была, возвращаясь с вечерней смены, нести меня домой от родственников. Короткий путь лежал через Смоленское кладбище, и ей было очень страшно не от могил, а от мысли, что меня могут вырвать из её рук. Она рассказывала, что видела умерших на улицах, и что на следующий день все мягкие места трупов были вырезаны. Очень помог маме такой случай. Незадолго до войны одна молодая женщина, которая тоже работала на заводе "Электроаппарат" с мамой, пришла к маме домой и попросила сохранить небольшой чемоданчик, с каким мужчины обычно ходили в баню. Они не были дружны, просто работали вместе, но мама согласилась помочь. Женщина за ним не приходила, а потом моя мама вообще забыла о нём. Когда в блокаду голод уже стал невыносим, мама натолкнулась на него и открыла. Там оказались маленькие мешочки с крупами. И мама, борясь с совестью и страхом, стала по чайной ложечке брать эти крупы чтобы варить мне кашки. За чемоданчиком никто так и не пришёл. Мама еще долго потом мучилась угрызениями совести и страхом потому что взяла чужое, но этот чемоданчик фактически спас нам жизни. Мама рассказывала, что съев кусочек хлеба, я слюнявила пальчик и подбирала все крошки, а мне было на тот момент только два года. В блокаду я была очень мала, но самое большое впечатление, которое я помню, это завешенные окна, синие лампочки, тёмные лестницы и какой-то "острый" запах воздуха. Думаю, что это от воздушных налётов. В конце войны у мамы появился друг, который нам очень помог, потом он стал маминым вторым мужем, а мне прекрасным отцом. Он - Миронов Василий Ермолаевич. Сам он всю блокаду прожил в Ленинграде и потерял жену и двое сыновей, которые умерли от голода. А вот дочку Веру он сумел эвакуировать в Ярославскую область с детским домом. После войны родители перевезли её обратно в Ленинград, и мы много лет прожили хорошей семьёй. Но мама смогла дожить только до 50 лет,папа Вася - до 54, а Вера до 50 лет. После войны я была настолько слаба, что не выдерживала сидения на уроках и довольно часто теряла сознание. Поэтому часто лежала в школьном медпункте, пока приходила в себя. Но потом всё постепенно наладилось. Я закончила военно-механический техникум и 27 лет проработала во ВНИПИЭТе. Личная жизнь тоже сложилась. На сегодняшний день я счастлива. У меня есть любящие меня люди: дочь и зять, 5 внуков, 2 правнука и скоро появится ещё одна правнучка".

Мать -  Миронова (Кузьмина) Павлина Семёновна.