Ленинградский альбом

Отрывок из книги «Семейные хроники», которую написала его сестра, Алевтина Сергеевна Катышева:

«Зимой 1941 года произошло ещё одно чудесное спасение. Первым я посчитала налёт немецких лётчиков на товарный поезд из Бологого, когда они не расстреляли нас, детей, на насыпи.

Во время налётов немецкой авиации по радио объявляли воздушную тревогу, и было необходимо всем укрыться в бомбоубежище. На этот раз мы не пошли в укрытие, а все четверо — я, мама с Вовой на руках, Липа и я — перешли из комнаты в коридор. Поблизости взорвалась бомба, взрывной волной выбило стёкла, а зеркало, большое и тяжёлое, стоявшее на комоде между окнами, перелетело через комнату, развернулось на 90 градусов и улеглось прямо в кроватку Вовы, на его место, откуда мама его только что взяла. Когда мы вошли в комнату и увидели, что произошло, мы были поражены этим чудесным спасением моего братика.

Зима 1941-1942 годов была лютая по голоду и холоду. Вова, я и Липа спали, укутанные в платки, в пальто и в валенках. Подышать воздухом выходили только на крыльцо, так как боялись, что нас уведут и съедят. Ходили страшные слухи, что детей едят, няня боялась нас отпускать. Воздушные тревоги, бомбёжки и обстрелы мы проводили в бомбоубежище общежития Лесотехнической академии: находилось оно напротив дома, через улицу Песочную в четырёхэтажном крепком каменном доме. Внутри, в подвале, горел синий свет для маскировки, стояли лавки, на которых спали дети, и дежурили женщины-бойцы гражданской обороны.

Воздушные тревоги, налёты, обстрелы бывали часто, и у нас, детей, не было сил добираться до бомбоубежища. Липа настаивала, мы сопротивлялись. В одну из таких ночей или вечеров произошло ещё одно чудо-спасение.

Липа была с виду слабая, но характер имела решительный и всегда умела заставить себя слушаться. Она была нашим настоящим ангелом-хранителем, и на этот раз она буквально вытащила нас из постели, где мы спали в пальто и валенках. Воздушная тревога и бомбёжка были уже в разгаре, слышались взрывы бомб. Мы перешли дорогу в темноте и постучались в дверь бомбоубежища, нам открыли и снова закрыли дверь на огромный железный засов. В этот момент здание содрогнулось, «подпрыгнуло», но устояло. Свет погас, звука разорвавшейся бомбы я не помню, может быть, взрыв был такой силы, что заложило уши. Это было, как в войну говорили, прямое попадание бомбы очень мощного калибра, весом в одну тонну. Смело все деревянные строения за общежитием. Людская молва рассказывала страшные вещи о разбросанных остатках человеческих тел, рук, ног. Погибли многие. Липа нас не пустила смотреть на трагедию. Она оберегала нас, как могла, от ужасов войны. Она спасала нам жизнь, наш Ангел-хранитель. Царство ей небесное!

Владимир в своих воспоминаниях о блокаде посвятил ей многие строки.

Липе — няне моей

Посвящаю...

Маленькая и горбатенькая

Кровь и плоть от Руси

Ты меня выбаюкивала

На руках из Любви

Приготовила постелюшку

Уложила спать меня

Заготовила коробочку

В ней четыре сухаря

На ближайшие два дня

(Цвейбах В. Россия, моя Россия. Стихи. - Спб.: Нева, 1993).