Ленинградский альбом

Дочь Михаила Васильевича Удальцова и Надежды Егоровны Толокновой (Удальцовой).

Рассказывает её дочь, Татьяна Акимовна Лебедева:

«Дочь Михаила и Надежды Удальцовых. После развода родителей Катя и её сестра Аня жили у отца и бабки Агафьи.

Детство её было сиротское, бабка Агафья внуков не любила и не жалела. Катя была старшей, и ей доставалось больше. Лет в семь она топила печь, и если взрослых не было дома, утром выгоняла корову в стадо. Как-то раз взрослые ушли на покос, был дождь, Катя заснула и корова осталась дома. Взрослые вернулись с покоса, потому что пошёл дождь, и застали её спящей на подоконнике. Бабка закричала «Кобылища! Корову проспала!» Когда Кате было лет девять, после заморозков её заставили копать картошку и мыть в ручье, отчего она простудилась и даже попала в больницу. Однажды Катя с отцом поехали в лес за дровами, дрова привезли, а топор отец забыл в лесу, и бабка послала её бегом в лес искать топор. После того, как отец сошёлся с мачехой, детям жить стало ещё труднее. Мачеха их кормила плохо – картошка да огурец, а своих детей и маслом, и колбасой баловала. Аня, Катина сестра, нашла как-то эти продукты в шкафу и сказала отцу. Отец мачеху отругал, после чего кормить она стала получше.

Катю в двенадцать лет отдали в прислуги к немцам только за хлеб-соль. Немцы жили в коммунальной квартире на углу Большой Морской и Кирпичного. Хозяин работал в посольстве, а жена была домохозяйкой. Они были бездетные , Катю не обижали, обедали вместе и учили её немецкому языку. Когда приходили гости, то говорили на немецком языке и шутили, что Катю выдадут замуж за немца. С 15 лет она начала работать, жила сначала во Всеволожске. Пока жила с отцом, так и ходила в старом пальто, хотя люди и намекали, что надо бы пальто сменить. От работы часто выдавали бесплатные абонементы в театр. Иногда ей приходилось на работе клеить какие-то пакеты. Для этого они вырывали из книг разных писателей страницы. Иногда книги были так красиво оформлены, что рука не поднималась их уничтожить — и она брала книгу домой. Со временем перебралась жить к матери (Надежде Егоровне).

В 1936 году вышла замуж за Курылёва Акима Ивановича, с которым работала на одном заводе. Первая дочь, Тамара, которую они отправили в шесть месяцев к родителям Акима, вскоре умерла. В 1939 году родился сын Валентин.

В Великую Отечественную войну женщины должны были оставаться в городе и работать на предприятиях, а детей отправляли в эвакуацию с детскими домами. Екатерина с мужем и сыном успели уехать в эвакуацию с заводом им. Калинина (так как Аким работал мастером, и ему дали бронь). Ехали 19 дней в товарных вагонах, даже за водой выйти было большой проблемой. Все более или менее приличные вещи у них украли в поезде.

4 сентября 1941 года приехали в село Кокушкино, где всех разместили в мечети, а потом в частном секторе. Зимой дом промерзал, и на стенах был иней. Спали в одежде и шапке; сына Валентина, которому было 1 год и 10 месяцев, клали в одежде между собой. Дрова были очень дорогие (местные отапливались даже навозом), их таскали с Волги за 1,5 км (если удавалось поймать), а зимой пилили священную дубовую рощу, куда местные приезжали только по праздникам. Пилили женщины, тайком, за голенищами сапог, пряча ножовки, которые им мужья сделали на заводе. Иначе морозы — более сорока градусов — было бы не пережить. По карточкам давали только крупу, немного сахара и хлеб, потому научились плести сети и ловили рыбу, заходя по грудь в воду. Весной раскопали дорогу, которую заливала Волга, и выращивали овощи — урожаи были очень хорошие. Когда Екатерина копала огород, их опять обокрали. Огород был под окном, а дверь с другой стороны. Воры, зайдя в открытый дом, её прекрасно видели, а дети, видимо были с ней.

В Кокушкине у Екатерины родились дочери — Тамара и Аня. Рожала Екатерина дома с повитухой, которой даже нечего было дать за помощь. Когда дети подросли, им купили по яблоку — девочки подумали, что это картошка, и начали их чистить.

Чтобы поддержать семью, Екатерина ходила весной за щавелем километра за три, потом шла домой, кормила детей и шла на рынок несколько километров, чтобы продать щавель и купить буханку хлеба. Резала хлеб на куски и продавала, так как это было дороже, а на вырученные деньги покупала крупу. Милиция забирала спекулянтов, но Екатерину не трогали — она однажды раскричалась на них: «Заберите мои карточки и моих троих детей!» Через некоторое время семья переехала в барак. В бараках коридоры, туалеты и территорию убирали немцы с Поволжья.

В конце войны жили уже неплохо, но Екатерину замучила малярия, и они решили вернуться в Ленинград. В 1946 году отец Михаил дал вызов — иначе было бы не вернуться — за что привезли ему целый мешок картошки, да и другие продукты, которых в Ленинграде в ту пору было не найти. Приехали к отцу во Всеволожск, но жили недолго, так как отцу не нравилась орава Катиных детей, да и с Акимом отношения испортились. Переехали в Сестрорецк, где снимали половину домика. Аким устроился на завод им. Воскова. В 1948 году родилась дочь Татьяна, а в 1949 году Аким стал инвалидом, платить за жилье стало нечем, и осенью семья переехала в Белоостров во времянку почти без крыши. Татьяне было 9 месяцев. Надежда – мать Екатерины — помогла купить корову (скорее всего, часть денег дала сестра Анна), и этим жили всей семьей да пенсией инвалида в 200 рублей ( для сравнения: машинист поезда в то время получал 1200 рублей). Питались тем, что могли вырастить на огороде и собрать в лесу, а также хлебом (брали два хлеба и три батона). Одну буханку хлеба отдавали корове. Мясо покупали полкило, и Екатерина варила щи на два дня. Она продавала молоко в Курорте, разносила его по домам в бидонах, продавала овощи, куриные яйца и иногда кур. Чтобы кура казалась тяжелее, она говорила младшей дочери Тане, чтобы та ножки куриные тянула вниз, когда покупатель брал куру в руки. Всё лето Екатерине с детьми приходилось работать на огороде, а в сенокос таскать тяжелые вязанки сена, воду носить с реки и на реке полоскать бельё — и летом, и зимой. В сорок пять лет она была худой, вся в морщинах и почти без зубов. Легче стало жить, когда сын Валентин пошёл работать и всю зарплату по «листочку» отдавал матери.

Аким часто скандалил — бывало, он бил Екатерину чем попало и скверно ругался. В 1961 году по указанию Хрущева ликвидировали повсеместно всех коров (нашей корове даже не дали отелиться, на последнем месяце велели уничтожить). Екатерина устроилась работать в дом престарелых. Зарплату получала маленькую, зато приносила хлеб; разводили кроликов, которых сама забивала — мясо ели, а шкурки, которые она сама снимала, сдавали, за что тоже получали от трех до пяти рублей. С этих доходов она накопила денег на свадьбу Валентину и Татьяне.

После смерти мужа у Екатерины характер становился все более скверным — она любила всеми командовать. Взрослые дети должны были обязательно работать на огороде, ездить на дачу и ходить за грибами только с ней, а если кто-то задерживался с работы, устраивала скандалы. Дочь Тамара так бы и осталась в девках ,если бы не уехала за границу работать.

Но, несмотря ни на что, детям, пока те были маленькими, сама шила, вязала, готовила; одними из первых в поселке купили телевизор. Скупой не была никогда, хотя деньги, конечно, берегла. Продав дом отца во Всеволожске, деньги поделила всем уже взрослым детям и заранее отдарила дочерям дом в Белоострове. Работая до 80 лет, делала подарки всем детям и внукам. У неё не было привычки что-то съесть одной — даже конфетку и ту старалась поделить. Умерла 5 февраля 2013 года, похоронена на Сестрорецком кладбище».